Великие о великом

«Чистейшей прелести чистейший образец»

          Первое, что приковывает внимание к экрану после документальных эпизодов в фильме «Дядя Ваня» Андрея Кончаловского – это красота. Красота запустения, ремонта, черно-белых, каких-то, коричневых кадров. «Парящая» по воздуху камера проплывет через всю анфиладу комнат, погружает нас в эту атмосферу. А у Чехова атмосфера – это не просто прием, это, по сути, его визитная карточка.

Капля дождя в рюмке, грязный пиджак дяди Вани, шум грозы, и даже обшарпанность стен - все это создаёт неповторимый, удивительный микроклимат. Такая нарочитая  театральность ничуть не портит фильм, а только напоминает нам, что мы смотрим Чехова.

Андрей Кончаловскй, в своей книге «Возвышающий обман», писал: «После «Дяди Вани» я понял, что смогу снять картину в любом ограниченном пространстве, хоть в лифте. Этого пространства будет достаточно для анализа бесконечности человеческой души». Конечно, никто кроме режиссера не скажет так точно о своем фильме, но, все же, хочется еще раз отдать ему должное: как это верно подмечено. Ведь Чехов – это всегда о душе, и никогда о чем-то другом.

Детальность фильма также не оставляет равнодушным. Слезинка в углу глаза дяди Вани со сна, притягательная копна шикарной Елены Андреевны, и нежная кротость Сони – все сыгранно и поставлено безукоризненно.

Этот фильм, не смотря на все существующие в пьесе трагедии, дает ощущение легкости существования. Кажется, что Анна Ахматова писала именно об этом:

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться Богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу.

 В процессе просмотра начинаешь чувствовать, что красота заключена именно в простоте, в «легком дыхании» предметов, людей, в их глубинной поэзии души и какой-то неведомой печали. После такого кино хочется подумать о своей жизни, не покидает желание вновь и вновь пересматривать этот фильм, наслаждаясь игрой Смоктуновского, Бондарчука, Мирошниченко и  Купченко. 

Лично у меня это кино не вызывает ощущения какого-то эгоизма героев, их отчужденности, трагизма проблемы «маленького человека» или всеобщего непонимания и отдаленности.  Нет, только чувство удивительной красоты и эстетики. «Дядя Ваня» -  «натуральный» фильм во всем: от эмоциональных выражений своих чувств героев, до закадровой музыки Альфреда Шнитке. Все здесь удивительно гармонично и продумано, нет впечатления наличия чего-то лишнего или какой-то перегруженности. Недаром, в 1971 году фильм был удостоен главного приза Сан-Себастьянского фестиваля.

Безусловно, такое кино сегодня не снимают. Но именно здесь мы вновь можем увидеть человеческие глаза, так много выражающие лица, почувствовать кожей чеховский ветерок присутствия. Кончаловскй не просто снял хороший фильм, он навсегда «оживил» для нас Антона Павловича, и смог показать всем, что на самом деле хотел сказать нам автор. Именно так я отношусь к этой картине.